Дембель Александров готов к службе в Смольном

Бывший председатель комитета по молодежной политике Петербурга Никита Александров вернулся из армии. После года службы по призыву остался в звании «рядовой» и получил специальность «стрелок».  25 апреля встал на учет как военнообязанный. Отдохнув, готов приступить к госслужбе: Смольный свой интерес сохранил. «Фонтанка» пригляделась к двухдневному дембелю и пришла к выводу, что армия – если не меняет, то корректирует.

Никита Александров встретил корреспондента «Фонтанки» в военкомате Колпино. Бывший председатель комитета по молодежной политике, которого год назад шумно провожали из Смольного в армию, был одет в парадную форму одежды солдата – брюки, рубашку с погонами «ВС» и галстук. Возвращение на «гражданку» получилось без прошлогодней помпезности. Никита Александров сразу объяснил причину эксклюзивного интервью:

– Я хотел бы поблагодарить редакцию «Фонтанки» за приглашение на разговор. В данный момент получаю звонки от ваших коллег, но крайне не хотел бы, чтобы моя демобилизация превращалась в реалити-шоу.

- Ваша позиция ясна. Какие перемены за год случились с вами?

– Похудел. Весил около 100, сейчас 90. В роте молодого пополнения бегали много. С официального объявления на правительстве 10 апреля 2013 года до первого дня в казарме жил на кураже. Голова кругом шла. Первое реальное ощущение, оно же самое яркое, когда первым утром проснулся под «Рота, подъем!». Утренняя поверка, и понеслось. Узнал, что в году 90 тысяч часов, а не только 365 дней. Отсчитывал время до дембеля. Еще курить бросил. Вы курите?

- Да.

– Я вам скажу, что это абсолютно пагубная привычка. Я бросил, возможно, благодаря армии.

- Но там большинство бойцов курит. Как вы себя заставили?

– Сила воли. Правда, Александр. Я прочитал книжку Аллена Карра «Легкий способ бросить курить», мне жена привезла. Она хотела, чтобы я бросил. Вообще безумно много читал, поглощал книжки.

- Долго привыкали к новым условиям?

– После приезда в роту ребята стали подсказывать, обучать. Чувство братского плеча было.

- А что именно подсказывали?

– Как правильно вести себя. Пяточки вместе, носочки врозь, руки вдоль тела. Меня отправили в часть первым, и нового призыва еще не было. Были два старших. Учился с колес. Были какие-то исключения, в наряды не ходил.

- Вам знакомы три золотых дня? Когда ничего особо не требуют, а дают привыкнуть и присмотреться.

– Знаете, у меня их не было. Ребята нового пополнения пришли только через три недели, и я подключился к образовательному процессу с ними.

- Сколько человек в роте, откуда?

– 140-150, из Петербурга, Москвы, Дальнего Востока.

- Где служили?

– В батальоне связи. Сначала меня призвали в часть в окрестностях Агалатово и Сертолово. Точнее сказать не могу, там леса вокруг. Потом перевели на северную окраину Петербурга.

- По военно-учетной специальности вы стрелок. Сколько настреляли?

– 150 патронов из АК-74. Еще были учебные гранаты. За год, чтобы не обмануть вас, раз шесть ездили на стрельбы.

– Как успехи?

– Нормально. Сначала мазал. На сто метров – более-менее.

– Расскажите распорядок своего дня.

– В роте молодого пополнения – дни учебы. Подъем в 6 утра, поверка, завтрак.

– А зарядки не было?

– Была, конечно. Зимой особенно бодрая.

– Вас выводили на улицу, не жалели?

– Все бегали, и я бегал. А потом шла учеба, 2-3 пары.

– Какие дисциплины преподавали?

– Разные. Общая военная история, специализированные предметы в связи с родом войск.

– Например? Вам читали лекции о видах радиочастот, на каких работают вражеские передатчики, а на каких – наши? Или что?

– Особо не помню.

– Конспекты остались?

– Нет.

– А конспектировали?

– Конечно.

– Потом в мусор выкинули?

– Александр, уже год прошел. Я гражданский человек. Конспекты были утеряны в связи с каким-нибудь переездом.

Никита Александров на призывном пункте год назад:

Песни на прогулке

– Давайте вернемся к распорядку.

– После обеда – время отдыха. Я представить не мог, что будет дневной сон. Для меня это было откровением. Месяц-два службы ощущал, как отсыпаюсь после службы в Смольном. После дневного сна иногда была еще одна пара, свободное время, ужин, прогулка. Меня удивляли вечерние новости по расписанию. Сидели в «ленинке» (ленинская комната – для досуга и политической подготовки солдат. – Ред.) и смотрели «Время». Прогулка по расписанию – тоже удивительно.

– Какие песни пели хором?

– Простые песни, разные. И «Катюшу» пели, и другие. У меня с голосом и слухом так себе, не могу похвастаться.

– Не прошу напевать, названия перечислите просто.

– «Катюшу». И ротная песня была еще.

– Можете процировать четыре строчки из текста? Не прошу петь, продекламируйте, если помните.

– Не надо меня уговаривать.

– Так вы помните слова?

– Конечно.

– Присылали вам посылки?

– Постоянно присылали. Конфеты, печенье, сгущенку. Приезжали родители, друзья, жена. Всегда хотелось пить и сладкого. Я в «Инстаграм» одно время скидывал то, чем нас потчевали. Я вам скажу – нормально. Особенно радовало, когда макароны были. Один раз в две недели пельмени давали.

– А что вас радовало в макаронах?

– Это вкусно было. И по-флотски, и с сосисками. Одна вещь была не вкусная – рыба на ужин. Мы ее избегали.

– Кто готовил?

– Гражданский персонал (питание по принципу шведского стола. – Ред.). Уборку раз в месяц тоже осуществляли гражданские.

– Кто плац подметал? Тоже они?

– Мы, конечно. Солдаты, срочники.

– Наряды у вас были?

– В учебке – да. Дневальным пару раз. В караул не ходил. А с августа наряды кончились.

Общий язык

– Приходилось ли вам драться?

– Нет.

– С какими видами неуставных отношений столкнулись? Вы ведь понимаете, что неуставщина – необязательно насилие.

– У нас в роте рукоприкладства не видел. Но мужской коллектив предполагает собранность, стойкость, мужество и выдержку. Вот эти качества и являлись основными.

– Пару примеров можете привести, когда пришлось постоять за себя?

– Это было регулярно. Но проблем с ребятами у меня не возникало. Наверное, потому, что я обладал более богатым жизненным опытом, я был реально старше, и благодаря этому получалось находить общий язык.

– Ну пару конкретных примеров, Никита. Наверняка ребята старших призывов пытались на вас свою работу перекинуть.

– Такого не было. Ну, вот, я долго не мог привыкнуть не держать руки в карманах. Старший призыв подсказывал.

– Подсказывал или прикрикивал?

– Это мужской коллектив, Александр.

– Именно. В нем либо приказывают, либо орут, либо бьют.

– Я бы подобрал слово «подсказывают». Все-таки ощущалась разница между отношением ко мне и к другим ребятам.

– То есть к вам по-другому относились из-за возраста и последнего места работы?

– Они лишь догадывались, где я работал.

– Как это? Они наверняка знали.

– Я так скажу. У большинства молодежи представление о структуре государственных органов исполнительной власти достаточно смутное. Чиновник, и чиновник. А был я председателем комитета или кем еще, для них не было важным. Помню, меня привезли в часть, а старший прапорщик читал газету с репортажем о моем призыве и рассказывал сослуживцам, что я тот самый боец, о котором пишут. А ребята знали, что я работал где-то на государственной службе.

– Вам прозвище давали?

– Нет, называли по фамилии, Никитой, Никитосом.

– Мат в общении использовали?

– Бывало. Но это не было основой речи у меня и сослуживцев.

Щетина и дерзость

– У флота, пехоты, ВДВ свои сленг, анекдоты, обычаи. У войск связи какие?

– Знаете, мне сложно сказать. Да не было как-то. Обычаи, признаюсь вам, нарушал безжалостно. У меня нет дембельской формы.

– И вас не продвигали по неформальной иерархии принятыми армейскими способами – например, пряжкой по заднему месту?

– Нет.

– А кого-то посвящали?

– Ну там бойцы баловались, но я рассматривал это как ребячество.

– Вам не предлагали?

– Нет.

– Как вы держались в коллективе? Особняком?

– Я не был белой вороной. Раз пришел служить, вписывайся в коллектив и обстоятельства. Но было очень сложно, менялось мировоззрение. Армия учит подчиняться.

– А вы привыкли начальствовать.

– Я привык к другой сфере деятельности. Первые четыре месяца испытывал бурю эмоций, сдерживался.

– Вам хотелось дерзить?

– Конечно. Бывали острые моменты. Когда в свободное время я хотел почитать книгу, а у старшего начальника было свое мнение, как я должен его проводить. Побриться, например. Благодаря умению работать с колллективом и моему жизненному опыту моменты сглаживались.

– Вас командиры видели с щетиной?

– Видели. Я привык на гражданской службе бриться раз в два дня, а там – 1-2 раза в день. Но я старался, чтобы не было повода придраться. Иногда он находился. Подшива (белая сменная полоска ткани на воротнике. – Ред.), например, пачкалась, надо было срочно менять.

Просили не перенапрягаться

– Вы ведь не каждый день находились в расположении части этот год?

– Последние месяца два появлялся только на ночь. Служба проходила в штабе ЗВО на Дворцовой площади. До этого были регулярные увольнительные, отпускали к жене и родным.

– Как проходила служба на Дворцовой?

– С 26 февраля, когда войска подняли по тревоге, нас отправили работать с особой документацией. Распорядок стал простым – подъем, зарядка, завтрак, убытие на Дворцовую, вечером возвращение. Абсолютно другая служба. Более адаптированная к гражданской жизни.

– Обленились немножко?

– Бегал меньше, конечно, но это не помешало мне уйти из армии в нормальной спортивной форме. До призыва я кое-как подтягивался, а сейчас десяточку – вполне. Меня перед уходом коллеги просили: зная ваше упорство, Никита Владимирович, не надо перенапрягаться. Пусть все бегут, а вы – как-нибудь. Никогда не хотел упасть в грязь лицом.

– Письма писали?

– Ни одного.

– Жалеете?

– Нет. У меня был телефон, общался. Сначала на выходных выдавали, а к концу службы – и в будни. Это у нас «по-фишке» называлось. Когда не должен быть телефон, но ты умудрился его взять. Что означает «по-фишке», мне трудно объяснить (На армейском сленге «по-фишке» – скрытно. – Ред.).

– У вас фотографии со службы сохранились?

– Да.

Никита Александров листает в iPhone 5 снимки. Останавливаемся на фото плаца с расставленными в казарменном порядке койками.

– Это команда «Пожар». Все, что находится в роте, должно оказаться в таком же порядке на плацу. Это выходной день, суббота. Мы так отдыхали. «Пожар» – это элемент ПХД (парко-хозяйственный день – Ред.).

– Вы выносили все это, чтобы помыть пол?

– Мы не задавали лишних вопросов. Это своего рода учение внутри подразделения. Офицерский корпус так проверял нашу готовность на случай тревоги.

Между двумя столицами

– Куда пойдете работать?

– Армейская мудрость гласит: меньше роты не дадут, дальше фронта не пошлют. Куда родина отправит, туда и пойду.

– Вы же свободный человек.

– Я связываю будущее с госслужбой. Мне предлагали заключить контракт со службой в батальоне связи и откомандироваться в штаб на Дворцовой. Мы с супругой приняли решение, что это не наше.

– Говорят, советником губернатора Георгия Полтавченко будете.

– Мне такого пока не говорили. Мир слухами полнится. У меня уже был разговор с Василием Николаевичем (Кичеджи. – Ред.), вчера он меня пригласил. Озвучил несколько вариантов. Должностей советника и председателя комитета по молодежной политике среди них нет.

– Вы хотите вернуться в Смольный?

– Сначала я месяц хочу побыть дома, с родными. Также есть ряд предложений, связанных с переездом в Москву на госслужбу.

– Если вы можете месяц просто отдыхать, денежных трудностей после года фактического отсутствия заработка не испытываете?

– Должен сказать своей семье, отцу и маме, огромное спасибо, что отыскали возможности морально и финансово поддерживать меня и супругу.

– Сколько вы получали председателем комитета и в армии?

– В Смольном – порядка 70-80 тысяч рублей, на службе – 2 тысячи (получается, за год призывник Александров заработал треть месячного заработка чиновника Александрова. – Ред.). Покупал еду, порошок стиральный, бытовые мелочи.

– 7 февраля вам исполнилось 25 лет. Сколько звонков приняли и от кого?

– Десятки. Звонили друзья, коллеги. Но многие люди пропали. В 2013 году позвонило гораздо больше.

– Высокопоставленные поздравляли? Вице-губернатор Кичеджи, может?

– От Василия Николаевича не поступало.

– А вообще звонил?

– Да. Узнавал, как у меня дела. Просил обращаться, если что-то нужно, обещал помочь. Коллеги хотели в части навестить. Я не соглашался. Отношение ко мне было бы странным, приедь несколько председателей комитетов. Поэтому ограничивались телефонным общением.

– Помогали сослуживцам-дальневосточникам? Вы местный, с возможностями, а им ехать некуда. Взяли бы на выходные. Дескать, давайте, ребята...

– В Смольный сгоняем?

– Необязательно. Город бы показали, да хоть Колпино. Домой бы сводили. Им же все интересно.

– Когда у меня появлялось свободное время, мне больше хотелось с женой побыть, чем экскурсии проводить. Сейчас супруга счастлива, что я рядом. И, конечно, дорожит каждой минутой. Поэтому, растягивая наше интервью, вы отбираете у нее драгоценное время.

Беседовал Александр Ермаков, «Фонтанка.ру»

P.S. В разговоре с «Фонтанкой» вице-губернатор Петербурга Василий Кичеджи подтвердил предварительные переговоры с Никитой Александровым.

– Обсуждали две возможности – федеральную и региональную, – сказал Василий Николаевич. – Решили так – сначала отдохнет, после 15 мая жду его. Тогда и выберем. Парень целый год отпахал. Это армия, дисциплина, настоящая патриотичность, ежедневные подъем и зарядка, исполнение военных обязанностей. Он очень хорошо отслужил, я доволен.

– Вы, значит, интересовались его делами?

– Конечно. Переживали, общались с командирами. Но негласно. Никита не был брошеным. Это же большая ответственность – с такой должности уйти в рядовые. С моральной точки зрения сложно. Но он справился. Уверяю, у Никиты будет работа, и мы поддержим его на 100 процентов. Государство обязано помогать таким, как он.

P.P.S. Собеседник «Фонтанки» в Западном военном округе рядового Никиту Александрова охарактеризовал лаконично: «Проходил службу по призыву как обычный военнослужащий, на общих основаниях. Никаких поблажек и преференций не получал, льготами не пользовался».

© Фонтанка.Ру